Аналогия в историческом исследовании - 11.7 Analogy. Inference scheme by

Это окончание невероятной информации про аналогия.

...

обнаружил, что пламя спиртовки становится ярко-желтым, если поместить в него немного поваренной соли. А если посмотреть на него через спектроскоп, то можно увидеть две желтые полосы из-за присутствия натрия. Гершель высказал мысль, что сходным путем можно обнаружить присутствие и других химических элементов, и впоследствии его идея подтвердилась, и возник новый раздел физики — спектроскопия.

И. Мечников размышлял о том, как человеческий организм борется с инфекцией. Однажды, наблюдая за прозрачными личинками морской звезды, он бросил несколько шипов розы в их скопление; личинки обнаружили эти шипы и «переварили» их. Мечников тут же связал этот феномен с тем, что происходит с занозой, попавшей в палец человека: занозу окружает гной, который растворяет и «переваривает» инородное тело. Так родилась теория о наличии у животных организмов защитного приспособления, заключающегося в захватывании и «переваривании» особыми клетками — фагоцитами — посторонних частиц, в том числе микробов и остатков разрушенных клеток.

Г. Мендель из своих простых опытов над горохом вывел путем аналогии следствия, которые привели к концепции доминантных и рецессивных признаков у всех живых организмов.

Д. Менделеев расположил химические элементы в порядке возрастания их атомного веса и упорядочил их в строки и колонки на основе сходства свойств. Однако в построенной на основе этих принципов таблице оказались пробелы. Все известные в то время элементы были распределены, а места 21-е, 31-е и 32-е таблицы остались незаполненными. Менделеев предположил, что эти места должны быть заняты еще не открытыми элементами. На основе известных элементов, занимающих аналогичные места в системе, он указал количественные и качественные свойства трех этих элементов. Вскоре они были открыты, и предсказание Менделеева блестяще подтвердилось.

Г. Лейбниц уподобил процесс логического доказательства вычислительным операциям в математике. Вычисление суммы или разности чисел осуществляется на основе простых правил, принимающих во внимание только форму чисел, а не их смысл. Результат вычисления однозначно предопределяется этими не допускающими разночтения правилами, и его нельзя оспорить. Лейбниц попытался преобразовать умозаключение в вычисление по строгим правилам. Он верил, что если это удастся, то споры, обычные между философами по поводу того, что твердо доказано, а что нет, станут невозможными, как невозможны они между вычислителями. Вместо спора философы возьмут в руки перья и скажут: «Давайте посчитаем». Примерно через два столетия аналогия между математическими и логическими операциями произвела переворот в формальной логике и привела к современному этапу в развитии этой науки — математической логике.

Аналогия между живыми организмами и техническими устройствами лежит в основе бионики. Это направление кибернетики изучает структуры и жизнедеятельность организмов; открытые закономерности и обнаруженные свойства используются затем для решения инженерных задач и построения технических систем, приближающихся по своим характеристикам к живым системам.

Таким образом, умозаключение по аналогии не только позволило объяснить многие новые явления и сделать неожиданные и важные открытия, по и привело к созданию новых научных направлений или к коренному преобразованию старых.

Аналогия в историческом исследовании

Рассуждение по аналогии незаменимо при реконструкции прошлых событий. Иногда в историческом исследовании оно приобретает характер деятельности, параллельной той, которая имела место когда-то в далеком прошлом.

Археолога не удовлетворяет осмотр найденных при раскопках примитивных каменных орудий. Он берет такие же осколки камней, как и те, что использовались тысячи лет назад, и терпеливо высекает каменный топор. Сходство этого топора с его первобытным прототипом — веский аргумент в пользу предлагаемой реконструкции первобытной жизни.

Этнограф наблюдает, как коренной алеут добывает огонь трением, затем сам вооружается дощечкой с углублением, заостренной палочкой и кусочком мха и повторяет увиденное.

Знаменитый русский этнограф Н. Миклухо-Маклай несколько лет провел среди полинезийцев, пользуясь главным образом теми же предметами труда и быта, что и они.

Об аборигенах Австралии известно, что они вели бродячее охотничье-рыболовческо-собирательное хозяйство, были вооружены типичными для такого хозяйства орудиями труда и жили также типичными для данной стадии развития общинами. О соседних тасманийцах, истребленных колонизаторами еще в XIX в. и изученных гораздо хуже, прямых сведений о наличии у них общины нет. Наличие многих общих черт жизни и быта австралийских аборигенов и тасманийцев дает основание для заключения по аналогии, что у тасманийцев также имелись общины. Вероятность этого заключения довольно велика, поскольку общность между данными двумя культурами существенна.

Одна американка-этнограф вышла замуж и стала четвертой женой вождя племени в Малайзии, чтобы на собственном опыте постичь детали брачно-семейных отношений в этом племени.

Заманчивые перспективы открывают этноархеологические аналогии, позволяющие упорядочить этнографическое осмысление археологических данных. Взять, к примеру, одновременное захоронение мужчин и женщин в могильниках бронзового века в Южной Сибири и Средней Азии. Одни ученые считают, что это были захоронения мужей и убитых или добровольно покончивших с собой жен. Другие полагают, что речь должна идти не о женах, а о рабынях, поскольку свободную женщину захоронили бы на ее родовом кладбище, а не на родовом кладбище ее мужа. И те и другие ссылаются на определенные этнографические параллели. Но эти параллели отрываются от общего культурного контекста сравниваемых обществ. Доводы одной из сторон станут более весомыми, если удастся связать спорный признак с рядом существенных особенностей сопоставляемых обществ.

В ирландском эпосе есть сказание, датируемое примерно VIII в. и повествующее о дальнем плавании аббата Брендана с товарищами, совершенном еще в VI в. Географ Тим Северин детально изучил это сказание и пришел к выводу, что Брендан — лицо историческое и что он действительно совершил плавание из Ирландии в Северную Америку, о чем говорят весьма достоверные географические детали, упоминаемые в описании его морского похода. Северин решил повторить плавание, происходившее почти полторы тысячи лет назад, на примитивной лодке, построенной в духе того времени. В 1976 и 1977 гг. он с небольшой интернациональной командой на лодке, сшитой из бычьих шкур, прошел гипотетическим маршрутом Брендана. Путь был многоступенчатым, острова служили промежуточными пунктами.

During the voyage, the expedition members were once again convinced of how accurately the various geographic details were reflected in The Tale of Brendan. This voyage became a convincing argument in favor of the hypothesis that the Irish discovered North America about five centuries earlier than the Normans.

Однако плавание Северина — только аналогия, и посещение ирландцами Северной Америки остается пока гипотезой. О подтверждении ее с полной уверенностью можно было бы говорить, если бы удалось найти предметы материальной культуры ирландцев на Североамериканском континенте. Вполне доказанным считается открытие Северной Америки норманнами около 1000 г. Современные исследователи повторили путь первопроходца Лейва Эйриксона, позднее норвежский археолог Хельге Ингстад обнаружил на Ньюфаундленде руины поселения норманнов. Теперь день норманна Эйриксона отмечается в США наряду с днем генуэзца Колумба.

Характерные ошибки

До сих пор речь шла преимущественно о том, к каким интересным и плодотворным заключениям можно прийти, используя умозаключение по аналогии. Но аналогия может иногда быть заведомо поверхностной, приводить к ошибочным выводам, а то и вообще заводить в тупик. Многие бытующие до сих пор предрассудки, вроде веры в приметы или гадания, опираются на ошибочные аналогии.

Нужно помнить, поэтому не только о полезных применениях аналогии, но и о тех случаях, когда она ведет к недоразумениям и прямым ошибкам.

Начнем с самых простых примеров.

В «естественно-разговорном представлении» Козьмы Пруткова «Опрометчивый турка, или Приятно ли быть внуком?» происходит такой диалог:

Госпожа Разорваки: ...Сколько верст от Москвы до Рязани и обратно?

Либенталь. В один конец могу сказать, даже не справившись с календарем, но обратно не знаю.

(Все отворачиваются в одну сторону и фыркают, издавая носом насмешливый звук.)

Либенталь (обиженный). Могу вас уверить. Ведь от рождества до пасхи столько-то дней, а от пасхи до рождества столько-то, но не столько, сколько от рождества до пасхи. Следовательно...

Из этого рассуждения по поводу двух религиозных праздников ничего, разумеется, не следует в отношении расстояния «от Москвы до Рязани и обратно». Аналогия заведомо несостоятельна и рассчитана лишь на комический эффект.

Важную роль в решении задач играет перенос приемов решения одной задачи на другую. Если какую-либо задачу не удается решить сразу, полезно вспомнить: не встречалась ли раньше сходная задача? Но аналогию и здесь не следует переоценивать. Если одним методом удалось решить несколько задач, то еще нет оснований быть уверенным, что и следующая задача будет решена этим же методом: она может оказаться очень простой, но относиться к совершенно иному типу.

Подробная ситуация описывается в рассказе канадского юмориста С. Ликока «Тест».

Джон Смит сначала отбывал воинскую повинность в пехоте, но оказался слишком туп для этого рода войск. В коннице он зарекомендовал себя еще хуже. Оставалось одно — перевести его в другое подразделение. Здесь ему устроили проверку «на смекалку и предприимчивость».

— Скажи мне, — обратился к нему офицер, — что это такое: имеет две подошвы, два каблука и двадцать четыре дырки для шнурков.

Джон Смит напряженно думал около трех минут. На лбу у него выступили мелкие капли холодного пота.

— Не могу знать, сэр, — наконец произнес он.

- Вот чудак, — усмехнулся офицер. — Это же одна пара ботинок! Но продолжим. Скажи, что такое: имеет четыре подошвы, четыре каблука и сорок восемь дырок для шнурков?

Спустя пять минут взмокший от напряжения Джон повторил:

— Не могу знать, сэр.

— М-мда-а... Это же две пары ботинок! Ну, попробуем последний вопрос. Что имеет шесть ног, два рога и в мае летает и жужжит? Кед и не ответишь, я уж и не знаю, что с тобой делать.

Недолго думая, Джон Смит выпалил:

— Так это ж три пары ботинок, сэр!..

The most common analogies are perhaps those in which something is compared with a person.

The popularity of such analogies is probably explained by the fact that a person is very many-sided, and much can be compared to him. At the same time, man seems so simple that everyone knows everything about him.

The ancient philosophers, followers of Pythagoras, engaged in astronomy, refused to allow disorder in the world of planets and admit that they move sometimes faster, sometimes slower, and sometimes they remain motionless. After all, no one would tolerate such "fussiness" in the movements of a respectable person. Therefore, it is intolerable in the movement of the planets. True, life circumstances force people to move now faster, now more slowly, but in the sphere of celestial bodies there is no place for “circumstances”.

As Cicero spoke ironically about this: “Assuming that the stars must observe the rules of propriety in gait and appearance that the long-bearded philosophers prescribed to themselves, this meant looking for evidence by analogy in a very far away region.”

It is naive and rash to liken indiscriminately everything that is tucked under the arm of a person, his biological or social characteristics. Man is a very peculiar and very complex object. Comparing something with him without deep reflection and analysis is a serious risk of making an erroneous parallel.

Comparison to man, endowing with the mental properties of objects and phenomena of inanimate nature, celestial bodies, animals, mythical creatures, etc. received the name of anthropomorphism. The interpretation of the surrounding world, by analogy with man, was widespread in the early stages of the development of society. Anthropomorphism is characteristic of any religious worldview that transfers the appearance and characteristics of a person to fictional objects, such as God, angels, etc.

Many images in art, especially in poetry, are anthropomorphic to a certain extent. Sometimes anthropomorphic concepts are used in science: in cybernetics they say, for example, that a machine “remembers”, “solves a problem”, etc. But both in art and in science, likening to man is not understood literally. In art, it is associated with the requirement of high emotional expressiveness, in science, with the reluctance to depart from the usual use of words and to complicate unnecessarily the language.

Characteristic of modern interest in man shifted the emphasis. Man appeared as a unique being of a dual nature, social and biological at the same time. Attempts to interpret and understand something by analogy with him have become much less common. But there was a tendency to interpret the man himself, by analogy with some other objects and above all with other living beings.

Such analogies are permissible and sometimes useful. But they require special attention, since when comparing a person with something else there is always the risk of excessive, unjustified simplification and derogation of his identity and originality.

Such a gross simplification is, in particular, the argument that humanity as a species will disappear, as most other animals have disappeared. It is enough to pay attention to the awareness and purposefulness of human behavior, to the role that social values ​​play in the development of society in order to understand the inconsistency of this analogy between society and the animal world.

Many superficial analogies are generated by the assimilation of all that is necessary, the numbers and the relations between them.

The prevalence of this kind of analogy is most likely associated with a sense of the special complexity and special position of the ideal world of numbers. In it, as it seems, a certain mysterious, specific harmony reigns, the weak reflection of which is the relationship of things in the ordinary world. At one time they even talked about the “mystic of numbers” and its influence on the course of real events. So, the poet V. Khlebnikov, comparing the dates of the significant events that happened in the past, tried to deduce a law allowing to predict the exact time of the coming great future events.

Of course, there is no special mystery - and even more so mystics - in the world of numbers. He is just a peculiar reflection of the real world, and no more. There is no particular reason to refer to a number as a specific, chosen object of various kinds of assimilations.

Now it is quite clear, but in the past, the “mystic of numbers” fascinated even large minds.

Divination and divination as an analogy

Among the most superficial analogies, it is necessary to specifically highlight those that underlie all sorts of divinations, predictions, prophecies, etc. These analogies not only do not give any new knowledge, but, on the contrary, lead us away from the paths leading to it, offer in exchange for it a blind, devoid of real reasons for faith.

Divination and divination are always reasoning by analogy. But the reasoning is original, likening objects according to their external, non-essential features. Often, two objects are interpreted by a fortuneteller or soothsayer as similar, not because they actually have some common properties, but on the basis of their mysterious inner "kinship", their "sympathy", etc.

The widespread group of fortune telling is based on the analogy between the human body and its fate. These include divination by the palm of the hand, by the skull, etc.

What real resemblance can there be, say, between such things of different order, like the lines on the palm and the life of a person, especially his future life? Obviously, no. If someone is able to instill the illusion that he sees their similarities, then this suggestion is achieved only thanks to a long tradition of interpreting these lines and memorizing the traditional interpretations of each new gadalschik.

“How can you find out,” the French philosopher M. Foucault asks with irony, “that the lines of the hand or the wrinkles of the forehead show on the body of people that their tendencies, failures or difficulties form in the great fabric of life?” It would be impossible if sympathy did not connect the body and the sky, transferring the movement of planets to human destinies, if the brevity of the line were not simply a reflection of the transience of life, the intersection of two folds - encounters with an obstacle, and the movement of wrinkles upwards - ascension of man to the heights of success? Width is a sign of wealth and importance; continuity marks good fortune, and rupture fails. ”

Essentially, the objects that are used in the process of divination, act as representatives of something else, different from themselves. Their properties are only characters, empty shells for some other content hidden from the uninitiated.

This symbolic function of objects used by the fortuneteller, their ability to point out anything, without saying anything about themselves, is especially pronounced in the divination of African tribes.

Here is how the English ethnographer V. Turner describes “divination by shaking or throwing up” in the Zdebian tribe Ndembu.

The fortune teller puts about 20-30 items of different shapes, sizes and colors into a flat round basket. These items are shaken and tossed, forming a pile at the far edge of the basket. Tossing is repeated three times: the fortuneteller examines the three or four upper objects separately, in combination and according to their relative place in the basket. Before you start tossing, he asks the basket a question. If the same subject is at the top three times in a row, then one of its different meanings is recognized as an undoubted part of the answer that the fortuneteller seeks.

What are these items that can supposedly tell about important events in a person's life? Of course, they have no direct objective connection with this life. Some of them are figurines representing a generalized depiction of human beings in various poses. Other items include white and red clay, a fruit bone, a small carved wooden drum, etc.

Of course, such things in themselves do not represent any interest. They are pure symbols, and to the extreme multi-valued and vague.

For example, one of the things depicts a man sitting cringing, holding his chin with his hands and resting his elbows on his knees. This figure means "indecisive, impermanent person." It also means "a person from whom you do not know what to expect." Wayward, he sometimes gives out presents, then stinks, sometimes for no apparent reason he laughs excessively, and sometimes he does not utter a word. Finally, this same figure means “a person who is everything for everyone.” Such a person is like beeswax: it melts near a fire, and hardens in a cold place. He changes his behavior, adjusting to the environment. People of this kind can not be trusted.

If you take a closer look, it will become clear that in all other divinations, their objects - fortunetelling cards, coffee grounds, etc. - also only characters. And these symbols are as ambiguous and vague as the figures and clay in the divination of the Ndembu tribe.

For the divination procedure, it is not the questions that the fortune teller asks the client are extremely important. These questions are usually simple, they are few, and therefore they fall out of focus. The need for questioning disappears only when, during fortune-telling, some part of the client's body is used: she seems to be speaking from his face. In some cases, the fortune teller may not ask special questions if he is confident that he has the required minimum information about the client without them.

If we take into account the questions asked in fortune-telling, it will become clear that it is a reasoning by analogy.

It is also clear why this particular reasoning is extremely precarious and unreliable. In the process of divination, it’s not at all two real objects that exist independently of a person’s will and desires. On the one hand, a symbol invented for the purpose of fortune-telling is being compared, constantly changing its meaning, and on the other hand, disparate information about a person whose life they seek to reveal.

To believe that plausible conclusions can flow from such comparisons, of course, is not necessary.

Продолжение:

Часть 1 11.7 Analogy. Inference scheme by analogy Minimized analogies Analogy of properties and analogy of relations
Часть 2 Аналогия в историческом исследовании - 11.7 Analogy. Inference scheme by

See also